— Эту проблему я уже решила, — отрезала Лея. — Нам же разрешено приглашать друзей и родственников?
— Не запрещено, это факт…
— Так вот — я пригласила Н'Кая.
— Что-о-о-о?!?
— Ой, только не благодарите меня все сразу, я так смущена…
— Лея, ты в своём уме?! Он же ромуланец! — воскликнул Сэлв.
— Ой, да ла-а-адно! Кто об этом знает?
— Ну, допустим, мяу, — мрачно произнесла Эван спустя минуту молчания, в течение которой все дружно сверлили взглядами Лею, скромно ковыряющую носком ботинка выбоину в паркете. — А что ставить-то будем?
— Да, в общем, есть одна идея, — жизнерадостно отозвалась Лея, продолжая пинать ботинком уже порядком расшатавшуюся паркетину.
— И какая же?
— Вулканская церемония похорон!
— @#&, Лея! Ты в своём уме?!
— Слов нет, Сэлв, ты хороший ученик, и всё такое прочее, — поморщилась Лея, — но не при дамах же!
— Извини, Т'Ария.
— Ничего, ничего, — с глубоким интересом произнесла та. — Продолжайте, ребята. Я вся внимание.
— Кто бы и сомневался, — хмыкнула Лея. — Видите ли, в чём дело… Большинство обывателей ошибочно полагает, что вся жизнь вулканца состоит, в основном, из всяческих церемоний, смысла которых обычный человек понять не в состоянии. Следовательно, мы можем взять любую байду поэффектнее и толкнуть её за чистую монету, а наше начальство будет сидеть, ничего не понимать и очень нами гордиться.
— Ага, а если среди гостей попадутся настоящие вулканцы? — резонно возразил Совок.
— Брось, это же всё равно будут военные, а они в этой самой церемонии похорон разбираются так же хорошо, как мы с вами — в особенностях соборования, — пожала плечами Лея.
— Но, чёрт побери, Лея, почему именно похороны?! — взвыла Эван.
— Видишь ли, на свадьбе я уже была, — пояснила сестра. — Тоска смертная. Церемония принятия в клан ещё скучнее. Церемонию родов мы, по вполне понятной причине, демонстрировать не будем… я надеюсь. Что же до всего остального, то у вулканцев действительно нет ни песен ни танцев, а уж в театрах репертуар такой, что даже аборигены засыпают на двадцатой минуте постановки, что уж говорить обо всех прочих. А про похороны я в одной книжке читала. Там хоть свечи поджигать можно…
— Что ж, это, конечно, всё объясняет, — соответствующим моменту гробовым голосом произнёс Совок. — Осталось решить последний вопрос. У каждой группы должен быть ответственный директор, отвечающий за материальную часть и связь с внешним миром, и собственно художественный руководитель проекта, так что давайте сразу обговорим этот момент, прежде чем начинать репетировать.
— Что тут думать, — пожал плечами Сэлв. — Директором пусть будет Сорел — ему всё равно без разницы, чем мы тут заняты, пока проект не выходит за отведённые ему финансовые рамки — а он не выйдет за таковые, смею вас уверить — пять мешков из-под картошки и десяток свечей при всём желании не проделают дыры в годовом бюджете Академии. Что же до личности художественного руководителя… по-моему, тут и так всё ясно.
— Вы этого не сделаете! — воскликнула Лея.
— Сделаем, сделаем, — заверил её приятель. — Поскольку только ты способна одновременно писать сценарий, готовиться к экзамену, составлять смету расходов и уверять своего мужа, что задуманный нами проект столь же бел и пушист, как история из жизни Сурака.
— Кстати, — произнесла Эван после минуты молчания потрясённого собственной тупостью общества. — А почему бы нам действительно не поставить что-нибудь из его жизни? Ведь абсолютно же беспроигрышный вариант!..
— Знаешь, — выразила всеобщую мысль после ещё одной минуты молчания Т'Ария, — странное дело, но после Леиных аргументов это почему-то кажется совершенно нелогичным.
* * *
Несмотря на все принятые меры, народа всё же отчаянно не хватало, тем более что в процессе репетиций выяснилась совершенно неожиданная вещь — от природы не страдающий никакими комплексами Сэлв испытывает просто панический ужас перед сценой! Никакие уговоры и аргументы не помогали — самый крутой парень из всей старой шикхарской команды наотрез отказывался зубрить сценарий, участвовать в репетициях и вообще выходить на сцену. Тем не менее, как один из самых ярких и самых достойных представителей вулканской породы не принять участия в готовящейся постановке он просто не мог, в результате чего порядком раздражённая Лея отвела ему в ней главную роль — непосредственно трупа. Испуганный Сэлв поспешил согласиться с предложением новоиспечённого худрука, пока та не придумала ещё чего-нибудь поизвращённее. Например, ритуал эксгумации трупа. Ещё и Сорела позовёт, чтоб закопал предварительно, с неё станется…
В отчаянной попытке довести число участников грядущей похоронной процессии хотя бы до восьми, Лея пригласила в своё шоу Айла и Тиру, которым вроде бы нечем было заняться, поскольку они являлись единственными представителями своих миров в Академии. Однако её постигло разочарование — Тира радостно сообщила, что её номер, в общем-то, готов, и особых репетиций не требует, а участников для него требуется всего четверо — она сама, гитара и пара файров. У Айла собственных планов на предстоящее шоу не было, однако и без того было ясно, что он предпочитает оказать любую посильную помощь скорее культуре Перна, нежели культуре Вулкана. Безнадёжность ситуации была настолько очевидна, что Лея уже смирилась с мыслью, что придётся идти на поклон к Сорелу, и уже заранее представляла, сколько всего нового ей предстоит узнать о себе, своих коллегах по несчастью, а также обо всём земном руководстве до кучи, прежде чем дорогой и единственный, поломавшись для порядка часа три или четыре, согласится (чтобы думать об обратном варианте, надо хуже знать Сорела) принять участие в этом преступном заговоре против вулканской национальной культуры. Спасение, как это всегда и бывает во всех непритязательных мелодрамах вроде этой, пришло неожиданно. На исходе второго вечера к ним в комнату заявился неразговорчивый и смурной Иван. После предварительного и обязательного в таких случаях этапа распросов и уговоров поделиться горем с коллективом, Серёгин раздражённо заявил, что работать с земной группой он не может и не хочет, а потому вынужден просить у вулканцев политического убежища… или чего там ещё в таких случаях принято просить. В процессе переговоров и обсуждения гарантий, на которых сие убежище будет предоставлено, выяснилось, что земная группа составляет почти семьдесят человек, и замахнулись они, ни много ни мало… нет, не на Уильяма нашего Шекспира… и не на Куликовскую битву, хотя идея мне и нравится… и не на встречу на Эльбе; Лея, ты дашь мне хоть слово вставить или нет?!
Земная группа решила поставить древнее и безумно красивое шоу «Риверданс».
— …Еж твою медь! — с чувством произнесла Эван, дослушав печальный Ванин сказ до конца (при этом Лея едва не свалилась со стула, а Т'Ария начала судорожно разыскивать бумагу и карандаш). — Как они это себе представляют?!
— Запросто, — пожал плечами Серёгин. — Во-первых, они покажут всего несколько фрагментов, во-вторых, танцевать будут только те, кто раньше этим серьёзно занимался, а таких ребят, как выяснилось, ой как немало… Остальные будут заниматься вопросами технического обеспечения — освещение, костюмы и всё такое прочее. Почти сорок человек технической команды — не слабо, а? И, кстати, знаешь, кто у них худрук?
— Кто? — спросила Эван, в основном, потому, что Иван явно ждал этого вопроса.
— Майк!!!
— Ну и что?
— Ну и что?! — возопил Иван. — Промежду прочим — если кто не в курсе — Шеппард с седьмого класса у себя на родине школьным театром руководил, и занимал там далеко не последние места. Вы что, забыли, что его в Академию отец заставил поступить?! Он же собирался учиться на режиссёра!
— Ну всё, — Лея села на кровать и вцепилась руками в волосы. — Мы пропали. Кто я такая, чтобы тягаться с самим Майклом Джеймсом Шеппардом?!
— Ты наш худрук, — мрачно ответил Совок. — И, надо заметить, творческий полёт мысли и размах воображения у тебя присутствуют. Уж какие есть. Хотелось бы верить, что наш позор не будет напрасен и послужит уроком следующему поколению.
— Мечтай, мечтай, — буркнула Лея. — Иван, надеюсь, ты осознаёшь, насколько неблаговидна наша участь? Мы выбрали самую мрачную из церемоний исключительно потому, что от неё хотя бы не клонит в сон, хотя, в общем и целом, прогнозировать такие вещи — занятие крайне неблагодарное…
— Осознаю, — гордо ответил Иван. — Осознаю, что такой финал, по крайней мере, не оскорбит моей офицерской чести. Лучше скончаться от позора в одном строю с пятью боевыми товарищами, чем затеряться в лучах славы шестидесяти семи выпендрёжников…
— Вань, вот скажи мне — только честно — что ты с ними не поделил? — поинтересовалась Лея, внимательно глядя на товарища.
